Возврашение поэта
Эти места для меня не чужие. Моя родная деревня от Сихтермы (чувашское «сиктерме» означает качалку, колыбель) - менее чем в полутора десятках километров. Помню, как шестилетним пацаном с корью лежал тут в больнице, куда в осеннюю распутицу на скрипучей телеге меня привезла мама. Чуть ли не каждый день меня навещала сестра, учившаяся в здешней средней школе. Больница, как я узнал много позже, была одной из старейших на территории бывшего Спасского уезда, и в ней лечились жители со всей большой округи. И лечили их толковые врачи. Среди них в последующем были и такие, которых приглашали на Пироговские чтения, которые стали проводиться в городах, связанных с жизнью и деятельностью известного российского хирурга. В старой деревянной, с печным отоплением, с крохотными палатами больнице имелся, видимо, только самый минимальный даже по тем временам набор простейшего медицинского оборудования (да и где его было в достатке?), но это с лихвой компенсировалось наличием такого бесценного лекарства, как человеческая доброта и участие.
Много о Сихтерме рассказывали мне мои родители, часто бывавшие там у знакомых. К слову, отец в один из приездов Петра Петровича Хузангая на родину встречался с ним и разговаривал - они были одного возраста и оба прошли фронтовыми дорогами… Сихтерминские самодеятельные артисты не раз приезжали к нам с концертами. И самого меня журналистская тяга к познанию чего-то нового время от времени приводила в это село и подарила там добрых приятелей. Один из них - Олег Мурзин, бывший учитель, а ныне директор музея прославленного земляка.
Первое упоминание о Старой Сихтерме содержится в архивных документах за 1689 год, хотя в некоторых энциклопедических словарях временем основания села называется первая половина восемнадцатого века. А вообще-то, как считает ряд известных историков, чуваши жили тут еще в булгарские времена, вплоть до монгольского нашествия, а их язык к сегодняшнему дню является единственным живым представителем булгарской группы языков. Как гласит местное предание, после присоединения здешних краев к Московскому царству первые поселенцы выбирали себе места жительства. По жребию русскому Кечи выпал участок к западу от нынешнего Нижнего Качеева, чувашу Питтабаю - у реки Черемшан, а татарину Ахмету, любителю рыбной ловли, - в безводном, можно сказать, месте. И Питтабай, видя страдания своего друга, уступил ему черемшанские берега.
Урок, преподнесенный нашими предками, - это урок мудрости, дружбы и уважения. Олег Мурзин в нашей беседе не раз возвращался к мысли Хузангая о том, что все мы, и русские, и чуваши, и татары, - один народ. И ту общность, которая создавалась веками и проверена на прочность Великой Отечественной войной, нужно не только беречь, но и развивать. А еще - к таким строкам:
Написанные много лет назад, они и по сей день звучат актуально и отражают современную атмосферу дружбы, согласия, взаимопонимания и толерантности, которая характерна для многонационального Татарстана. Как бы некоторые политики ни пытались вбить клин между народами, ничего у них не получится, считает мой собеседник. Только вместе, при взаимном уважении и трезвом взгляде на давнюю и не очень давнюю историю, на сегодняшние дела, можно достичь такого уровня развития нашего общества, когда культурное наследие каждого народа - большого или малого - становится достоянием всех, обогащаясь и обогащая.
Примечательная деталь: в местной школе чувашских детей татарскому языку учит Алмаз Вафин из Алькеева. Каждый день он приезжает сюда ради того, чтобы юное поколение имело возможность приобщиться к культуре татарского народа, к которому Петр Хузангай, чуваш, рожденный в Татарстане, питал искренние чувства уважения и любви. Надо добавить, что Ринат Харис и другие переводчики хузангаевскую поэзию сделали доступной для своих соплеменников. Мне неоднократно приходилось быть свидетелем того, какую овацию устраивали жители этого села тому же Ринату Харису…
Подумалось: если мысли классика чувашской литературы Петра Хузангая и обычного сельского интеллигента Олега Мурзина, представителей разных поколений, почти стопроцентно совпадают, то нашей стране не грозит раздробленность и раздрай, ей уготовано, как бы это пафосно ни звучало, счастливое будущее. Может, и не такое светлое, о каком мечтали в шестидесятые годы прошлого века, но все же…
Многолетняя подвижническая работа Олега Мурзина, без всякого преувеличения, направлена именно на то, чтобы так и случилось. Выросший в смешанной семье (отец - чуваш, мать - русская), он одинаково хорошо знает и ценит историю, культуру и традиции этих народов, владеет обоими языками, хотя в школе учился на русском. В детстве очень увлекался футболом, порой забывая даже об уроках. Команда была дружной, сыгранной, ее часто приглашали на различные соревнования. И отец выдвигал непременное условие: хочешь поехать на соревнование - выучи два стихотворения, на русском и чувашском языках. Такой вот педагогический приемчик - сочетание кнутика и пряничка - срабатывал безотказно, за что Олег, мне кажется, до сих благодарен отцу, всю жизнь учившему местных сельских ребятишек. Футбол, кстати, помог выковать характер - целеустремленный, настойчивый, принципиальный. И общительный. А умение расположить к себе, найти взаимопонимание не раз выручали и в годы учительства, и в общественной работе, и на теперешней должности.
Судьбу родного села он воспринимал и воспринимает как свою собственную судьбу, по-сыновьи разделяя с ним радости и печали. И он искренне хочет, чтобы завтрашний день этого уголка родной земли не омрачился теми испытаниями, которые пришлось когда-то пережить, а главное - чтобы сохранить родовые корни.
Сихтерма, воспетая ее великим сыном во многих стихотворениях, к семидесятым-восьмидесятым годам века минувшего превратилась, по словам Олега, в обычное захолустное селение с патриархальным укладом жизни без видимых перспектив и всяких надежд на какие-то изменения к лучшему. Ее передавали то в один колхоз, то в другой (названия-то у них были какие - имени Ленина, имени XXII партсъезда!), но развивались в основном центральные усадьбы - строились производственные помещения, клубы и прочие объекты соцкультбыта. А тут и школа, открытая при непосредственном участии чувашского просветителя Ивана Яковлевича Яковлева и при активной поддержке директора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова, и больница, и клуб пришли в такое состояние, что казалось: они, а вместе с ними и село доживают последние дни. И приезжие удивлялись запустению мест, связанных с жизнью и творчеством Хузангая.
И решили сихтерминцы по инициативе местных фронтовиков сделать первый шаг - дать селу имя поэта-земляка: авось, властями ему будет уделяться больше внимания. Написали соответствующие ходатайства в Казань, Москву, даже к главному редактору «Литературной газеты» Александру Чаковскому обратились за поддержкой. Но чуда, конечно же, и после принятия в 1981 году Указа Президиума Верховного Совета РСФСР не произошло. И оно не могло произойти - сотни и тысячи более крупных населенных пунктов в те времена ушли в небытие, оставив после себя лишь зарастающие бурьяном и кустарником погосты. Новые надежды забрезжили с приходом перестройки. Однажды Олегу, вернувшемуся из поездки в Чебоксары, ветераны Василий Казанков, Александр Мукусев и некоторые другие сообщили, что выдвинули его кандидатом в депутаты райсовета: село надо возрождать, и свой представитель в этом органе власти будет очень кстати. И новоиспеченный депутат выступлениями на сессиях, на страницах районной газеты старался привлечь внимание к проблемам своей малой родины.
Олег вспоминает, как в Хузангаево приехало почти все районное начальство - аж на четырех десятках машин. Такого нашествия сельчане сроду не видывали. Теперь-то наверняка, думали, заживем по-новому. Но скоро только сказка сказывается… Не один год минул, прежде чем дело сдвинулось с места. Благодаря настойчивости Олега были широко отмечены 90-летие со дня рождения Петра Хузангая, юбилей участковой больницы, организованы другие мероприятия, пробудившие повышенный интерес к национальной культуре и истории родного края. Вскоре после вступления в должность новый глава района Фердинат Давлетшин приехал в Хузангаево. Поговорив с собравшимися на встречу жителями о наболевших проблемах, он сказал: «А почему вы не просите построить у вас клуб-музей? Не пристало же вашему славному селу иметь такую халупу…» Люди, которым бесчисленные обещания уже оскомину, что называется, набили, не пришли в особый восторг и в этот раз. Но буквально через неделю начали завозиться стройматериалы и закипела работа. На следующий год День Победы хузангаевцы отмечали в новом клубе.
К тому времени Олегом Мурзиным в основном уже была разработана концепция музея. А доводилась она «до ума» при содействии казанских и чебоксарских специалистов. Активно шел и сбор материалов для будущих экспозиций. В феврале 2002 года при большом стечении гостей из окрестных деревень, а также Казани, Чебоксар, соседних районов в одном из залов клуба открылся музей Петра Хузангая. Здесь воссозданы интерьеры его рабочего кабинета и деревенской избы с портретами поэта и его матери, написанными уроженцем Сихтермы Сергеем Теребиловым. Вдова поэта Вера Кузьмина, народная артистка СССР, РСФСР и Чувашской Республики, увидев все это, сказала: «Наконец-то моя душа спокойна: Петр Петрович вернулся домой». Эти слова словно перекликаются с тем, что когда-то в один из приездов в отчий край написал сам поэт: «Я к землякам пришел в село родное».
Открытие музея изменило привычное течение жизни и Олега - его назначили директором. По-другому, наверное, и быть не могло, ведь столько им лично или при его активнейшем участии было сделано по поиску архивных и иных материалов. К тому же он один немногих местных жителей, когда-то встречавшихся с Петром Хузангаем. За десять лет в музее побывало свыше тридцати тысяч посетителей из самых разных уголков страны. А для жителей чувашских сел Алькеевского района Хузангаево стало центром духовного притяжения. Здесь проводятся всевозможные районные и даже республиканские мероприятия. И не только для чувашей. В зале звучит и русская, и татарская речь. Музей, считает Олег, - не тишина и покой. Музей - такой же развивающийся организм, как и все живое.
Известно, что в Сихтерму с фольклорной экспедицией приезжал основоположник чувашской литературы Константин Иванов, чья поэма «Нарспи», написанная в год рождения Хузангая, служит образцом национальной поэтики. Петр Петрович в своей автобиографии писал: «Меня покорила магия родного слова, мелодия стиха». Посещал Сихтерму Муса Джалиль, когда в довоенные годы некоторое время работал сотрудником политотдельской газеты совхоза «Энергетик». Говорят, что поэты, будучи уже знакомыми, здесь встречались. Известный фольклорист Николай Иванов записывал в этих местах старинные чувашские народные песни. А какая плеяда замечательных педагогов, в том числе выпускников известной на все Поволжье Симбирской чувашской учительской школы, сеяла разумное, доброе, вечное в душах нескольких поколений сихтерминцев! Со временем, возможно, эти факты найдут какое-то отражение в экспозициях музея. Возможно, уже другого музея, потому что Олег надеется, что дошедшее до наших дней деревянное строение, в котором учился Хузангай, не будет пустовать: после соответствующего ремонта в нем можно организовать краеведческий музей не только для села, но и всей округи. Материала для него наберется достаточно, не все еще потеряно.
С ним солидарен и Дмитрий Ярославлев, заглянувший в музей по каким-то делам и присоединившийся к нашему разговору. Ветеран педагогического труда, несмотря на свой почтенный возраст, по-прежнему энергичен, подвижен и в курсе всех происходящих в селе событий. Разговаривать с ним - всегда удовольствие: столько он знает и помнит! Его, конечно же, волнует судьба юного поколения. Будет ли оно так же, как отцы и деды, любить свою родину, преданно и верно служить ей? «Каждый день я размышляю над этим, - говорит он. - И душа порой кровью обливается. Как бы там ни было, материально сегодня живется лучше, а вот духовный, нравственный стержень слабеет, шатким, хлипким каким-то становится. Есть молодые, полные сил молодые люди, а найти себя в этой жизни не могут, часто прикладываются к рюмке. Работу ведь при желании всегда найти можно. Я убежден, все начинается в семье, школе. Именно там закладывается фундамент личности. Не хочу никого хулить, но мне иногда кажется, что учителя сегодня просто стараются давать детям знания, а воспитание ушло на второй план. Вспоминая своих учителей, не перестаю удивляться их мудрости и терпению. Уж какие трудные были военные и послевоенные годы, но они, сами, как говорится, голодные и холодные, умели как-то поддерживать нас. Они были для нас примером, непререкаемым авторитетом».
А еще, считает уважаемый мною ветеран, истинный патриотизм, начинающийся, как известно, с любви к малой родине, могут воспитать только люди, корнями вросшие в эту землю. То есть местные. У приезжих же, хотят они или не хотят, происходит некое раздвоение: физически они тут, а душа - там, где отчий дом. Но как тогда быть с учительницей чувашского языка Натальей Черновой, без которой, попавшей сюда по распределению семнадцать лет назад, невозможно представить приобщение детей к национальной литературе и вообще культуре? Кроме уроков, она ведет кружок культуры и традиций чувашского народа, где дети с удовольствием танцуют, поют, шьют национальные костюмы, играют в старинные чувашские игры… Если у них есть интерес, поддерживаемый к тому же во многих семьях, значит, не все еще, действительно, потеряно и в смысле сохранения родного языка, традиций, обычаев. Хотя лично я сильно сомневаюсь в якобы безграничных возможностях детского мозга и детской психики: вряд ли можно овладевать одинаково успешно и одновременно четырьмя языками - родным, татарским, русским и английским. Но это уже вопрос к ученым, разработчикам учебных программ и методик, чиновникам от образования.
Как и тот, что касается баланса между обучением и воспитанием детей. Если уровень знаний учеников относительно объективно определяется контрольными заданиями, участием во всякого рода предметных олимпиадах, конкурсах, экзаменами, наконец, результаты которых влияют на размер заработной платы учителя, то какие критерии выбрать для оценки воспитательной работы? Тем более, что воспитание многовекторно - и нравственное, и физическое, и трудовое… И его результаты проявляются не сиюмоментно, а порой через годы. Как рассказывает завуч Зинаида Красильникова, всем этим педагогический коллектив, конечно же, занимается. Что-то, наверное, получается не так, как хотелось бы, но дети в большинстве своем хорошие, растут в уважении к старшим, не чураются труда. Главное заключается не в том, чтобы дать им определенную сумму знаний, а в том, чтобы научить их постоянно учиться. И если выпускники, приезжая домой, не обходят школу стороной, то, наверное, она в свое время дала им что-то такое, что имеет значение и по прошествии лет.
У школы есть и земельный участок, своя небольшая ферма, благодаря чему овощами, картофелем, молоком и мясом школьная столовая обеспечена в достатке, а дети получают полноценное питание. Излишки же реализуются населению. На вырученные деньги в прошлом году, например, провели кое-какой ремонт, приобрели фураж для скота. Ничего не попишешь: живем в условиях рынка и действуем по рыночным законам. Помнится, несколько лет назад на самом высоком уровне и самым серьезным образом обсуждали, как сделать так, чтобы каждого школьника обеспечить бесплатным стаканом молока в день. И что же в итоге? На государство надейся, а сам не плошай. Оно еще, видимо, не созрело до понимания того, что, экономя сегодня копейки, завтра может потерять гораздо больше. Все-таки учитель должен учить и воспитывать. Это его предначертание, а не производство продукции и торговля.
Хузангаевцы считают, что его село получило с приходом инвестора. Им выступил здешний уроженец Иван Казанков, возглавляющий крупный агрокомбинат в Марийской республике. Как бизнесмен, он был заинтересован в развитии животноводства, для чего в большом количестве нужно зерно, а как человек, не порвавший со своими крестьянскими корнями и с болью наблюдавший за пустовавшими полями, страстно желал возродить их к новой жизни. Того же желали и земляки. Найдя понимание и поддержку у них и у районного руководства, горячо взялся за дело. За прошедшие десять лет солидные деньги вложены в развитие материально-технической базы сельхозкооператива. Сегодня полторы сотни селян обеспечены постоянной работой и приличной по местным меркам заработной платой. Они занимаются выращиванием зерновых, технических и других культур, производят крупы нескольких наименований, муку, подсолнечное масло. Не забывается и социальная, духовная сторона жизни.
Жители многих сел хотели бы, наверное, заполучить такого инвестора, который вполне удачно сочетает интересы бизнеса и выполнение своего сыновнего долга перед землей, на которой появился на свет и сделал первые робкие шаги. Но сел много, а желающие протянуть им руку помощи, к сожалению, в явном дефиците. А тут такое привалило!
Земляки готовы были носить Ивана Казанкова чуть ли не на руках. Однако 2004 год расколол село надвое. Инвестор предложил вернуть ему прежнее название. И в этом был свой резон: поэт родился все-таки в Сихтерме, а не в Хузангаеве, и было бы справедливее сохранить исторический топоним для потомков. Бурная дискуссия развернулась и на сессии республиканского парламента. Компромисс помог найти Минтимер Шаймиев, предложив соединить старое и существующее названия. Вариант «Сиктерме-Хузангаево» удовлетворил и жителей села, и депутатов. К нему привыкли, хотя в разговорах по-прежнему можно услышать и «Сихтерма», и «Хузангаево»…
Старая поговорка «Кто поплачет над снопом, тот смеется за столом» достаточно полно отражает суть и сегодняшних сельских забот. Их хоть отбавляй, особенно с весны по позднюю осень, - и у тех, кто трудится на производстве, и у тех, кто занят на личных подворьях. Отсюда и достаток в домах. Сихтерминцы (назову их по-старому) не чувствуют себя обделенными достижениями цивилизации и воспринимают это как само собой разумеющееся.
В этой связи не могу не упомянуть о встрече Фердината Давлетшина с сельскими жителями, свидетелем которой я стал за несколько дней до недавних президентских выборов. Иван Казанков обратился к сихтерминцам с просьбой поддержать кандидата от КПРФ. Ничего удивительного в этом нет. Но сихтерминцы поняли так, что если они поступят иначе, то рассчитывать на дальнейшую помощь со стороны инвестора не придется, ведь им для них сделано так много…
- Никто не оспоряет этого факта, - выслушав собравшихся, сказал глава района. – Сделано, действительно, много. Но разве только одним Иваном Ивановичем? А сколько средств вложено государством! Только на асфальтированные дороги к вашему и соседним селам потрачено пятьсот миллионов рублей. Построена прекрасная школа. В новую врачебную амбулаторию уже завезено оборудование. По ипотеке выросла целая улица новых благоустроенных домов. По программе «Чистая вода» запланирована замена водопровода. Почему об этом не говорите? За кого голосовать - это ваше решение. Но давайте на вещи смотреть объективно. А поссорить меня с Иваном Ивановичем не удастся. Мы все равно будет работать сообща, в ваших же интересах. Здесь ваш дом, ваша земля, и вам их обихаживать.
…В памяти всплыли хузангаевские строки: «Сиктерминцы! Сиктерме! Вечно шутки на уме». Он имел в виду, что его земляки даже в дни тяжелейших испытаний не теряли оптимизма и чувства юмора. Эти качества не утеряны и поныне. Но бывают ситуации, из которых только шутками не выберешься. Тут нужны серьезные размышления и продуманные решения. Когда писался этот материал, мне сообщили: Зюганову отдали предпочтение сорок пять процентов сихтерминских избирателей, Путину - пятьдесят два процента. В сельхозкоопеативе вовсю готовятся к весенним полевым работам…
Эти места для меня не чужие. Моя родная деревня от Сихтермы (чувашское «сиктерме» означает качалку, колыбель) - менее чем в полутора десятках километров. Помню, как шестилетним пацаном с корью лежал тут в больнице, куда в осеннюю распутицу на скрипучей телеге меня привезла мама. Чуть ли не каждый день меня навещала сестра, учившаяся в здешней средней школе. Больница, как я узнал много позже, была одной из старейших на территории бывшего Спасского уезда, и в ней лечились жители со всей большой округи. И лечили их толковые врачи. Среди них в последующем были и такие, которых приглашали на Пироговские чтения, которые стали проводиться в городах, связанных с жизнью и деятельностью известного российского хирурга. В старой деревянной, с печным отоплением, с крохотными палатами больнице имелся, видимо, только самый минимальный даже по тем временам набор простейшего медицинского оборудования (да и где его было в достатке?), но это с лихвой компенсировалось наличием такого бесценного лекарства, как человеческая доброта и участие.
Много о Сихтерме рассказывали мне мои родители, часто бывавшие там у знакомых. К слову, отец в один из приездов Петра Петровича Хузангая на родину встречался с ним и разговаривал - они были одного возраста и оба прошли фронтовыми дорогами… Сихтерминские самодеятельные артисты не раз приезжали к нам с концертами. И самого меня журналистская тяга к познанию чего-то нового время от времени приводила в это село и подарила там добрых приятелей. Один из них - Олег Мурзин, бывший учитель, а ныне директор музея прославленного земляка.
Первое упоминание о Старой Сихтерме содержится в архивных документах за 1689 год, хотя в некоторых энциклопедических словарях временем основания села называется первая половина восемнадцатого века. А вообще-то, как считает ряд известных историков, чуваши жили тут еще в булгарские времена, вплоть до монгольского нашествия, а их язык к сегодняшнему дню является единственным живым представителем булгарской группы языков. Как гласит местное предание, после присоединения здешних краев к Московскому царству первые поселенцы выбирали себе места жительства. По жребию русскому Кечи выпал участок к западу от нынешнего Нижнего Качеева, чувашу Питтабаю - у реки Черемшан, а татарину Ахмету, любителю рыбной ловли, - в безводном, можно сказать, месте. И Питтабай, видя страдания своего друга, уступил ему черемшанские берега.
Урок, преподнесенный нашими предками, - это урок мудрости, дружбы и уважения. Олег Мурзин в нашей беседе не раз возвращался к мысли Хузангая о том, что все мы, и русские, и чуваши, и татары, - один народ. И ту общность, которая создавалась веками и проверена на прочность Великой Отечественной войной, нужно не только беречь, но и развивать. А еще - к таким строкам:
Написанные много лет назад, они и по сей день звучат актуально и отражают современную атмосферу дружбы, согласия, взаимопонимания и толерантности, которая характерна для многонационального Татарстана. Как бы некоторые политики ни пытались вбить клин между народами, ничего у них не получится, считает мой собеседник. Только вместе, при взаимном уважении и трезвом взгляде на давнюю и не очень давнюю историю, на сегодняшние дела, можно достичь такого уровня развития нашего общества, когда культурное наследие каждого народа - большого или малого - становится достоянием всех, обогащаясь и обогащая.
Примечательная деталь: в местной школе чувашских детей татарскому языку учит Алмаз Вафин из Алькеева. Каждый день он приезжает сюда ради того, чтобы юное поколение имело возможность приобщиться к культуре татарского народа, к которому Петр Хузангай, чуваш, рожденный в Татарстане, питал искренние чувства уважения и любви. Надо добавить, что Ринат Харис и другие переводчики хузангаевскую поэзию сделали доступной для своих соплеменников. Мне неоднократно приходилось быть свидетелем того, какую овацию устраивали жители этого села тому же Ринату Харису…
Подумалось: если мысли классика чувашской литературы Петра Хузангая и обычного сельского интеллигента Олега Мурзина, представителей разных поколений, почти стопроцентно совпадают, то нашей стране не грозит раздробленность и раздрай, ей уготовано, как бы это пафосно ни звучало, счастливое будущее. Может, и не такое светлое, о каком мечтали в шестидесятые годы прошлого века, но все же…
Многолетняя подвижническая работа Олега Мурзина, без всякого преувеличения, направлена именно на то, чтобы так и случилось. Выросший в смешанной семье (отец - чуваш, мать - русская), он одинаково хорошо знает и ценит историю, культуру и традиции этих народов, владеет обоими языками, хотя в школе учился на русском. В детстве очень увлекался футболом, порой забывая даже об уроках. Команда была дружной, сыгранной, ее часто приглашали на различные соревнования. И отец выдвигал непременное условие: хочешь поехать на соревнование - выучи два стихотворения, на русском и чувашском языках. Такой вот педагогический приемчик - сочетание кнутика и пряничка - срабатывал безотказно, за что Олег, мне кажется, до сих благодарен отцу, всю жизнь учившему местных сельских ребятишек. Футбол, кстати, помог выковать характер - целеустремленный, настойчивый, принципиальный. И общительный. А умение расположить к себе, найти взаимопонимание не раз выручали и в годы учительства, и в общественной работе, и на теперешней должности.
Судьбу родного села он воспринимал и воспринимает как свою собственную судьбу, по-сыновьи разделяя с ним радости и печали. И он искренне хочет, чтобы завтрашний день этого уголка родной земли не омрачился теми испытаниями, которые пришлось когда-то пережить, а главное - чтобы сохранить родовые корни.
Сихтерма, воспетая ее великим сыном во многих стихотворениях, к семидесятым-восьмидесятым годам века минувшего превратилась, по словам Олега, в обычное захолустное селение с патриархальным укладом жизни без видимых перспектив и всяких надежд на какие-то изменения к лучшему. Ее передавали то в один колхоз, то в другой (названия-то у них были какие - имени Ленина, имени XXII партсъезда!), но развивались в основном центральные усадьбы - строились производственные помещения, клубы и прочие объекты соцкультбыта. А тут и школа, открытая при непосредственном участии чувашского просветителя Ивана Яковлевича Яковлева и при активной поддержке директора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова, и больница, и клуб пришли в такое состояние, что казалось: они, а вместе с ними и село доживают последние дни. И приезжие удивлялись запустению мест, связанных с жизнью и творчеством Хузангая.
И решили сихтерминцы по инициативе местных фронтовиков сделать первый шаг - дать селу имя поэта-земляка: авось, властями ему будет уделяться больше внимания. Написали соответствующие ходатайства в Казань, Москву, даже к главному редактору «Литературной газеты» Александру Чаковскому обратились за поддержкой. Но чуда, конечно же, и после принятия в 1981 году Указа Президиума Верховного Совета РСФСР не произошло. И оно не могло произойти - сотни и тысячи более крупных населенных пунктов в те времена ушли в небытие, оставив после себя лишь зарастающие бурьяном и кустарником погосты. Новые надежды забрезжили с приходом перестройки. Однажды Олегу, вернувшемуся из поездки в Чебоксары, ветераны Василий Казанков, Александр Мукусев и некоторые другие сообщили, что выдвинули его кандидатом в депутаты райсовета: село надо возрождать, и свой представитель в этом органе власти будет очень кстати. И новоиспеченный депутат выступлениями на сессиях, на страницах районной газеты старался привлечь внимание к проблемам своей малой родины.
Олег вспоминает, как в Хузангаево приехало почти все районное начальство - аж на четырех десятках машин. Такого нашествия сельчане сроду не видывали. Теперь-то наверняка, думали, заживем по-новому. Но скоро только сказка сказывается… Не один год минул, прежде чем дело сдвинулось с места. Благодаря настойчивости Олега были широко отмечены 90-летие со дня рождения Петра Хузангая, юбилей участковой больницы, организованы другие мероприятия, пробудившие повышенный интерес к национальной культуре и истории родного края. Вскоре после вступления в должность новый глава района Фердинат Давлетшин приехал в Хузангаево. Поговорив с собравшимися на встречу жителями о наболевших проблемах, он сказал: «А почему вы не просите построить у вас клуб-музей? Не пристало же вашему славному селу иметь такую халупу…» Люди, которым бесчисленные обещания уже оскомину, что называется, набили, не пришли в особый восторг и в этот раз. Но буквально через неделю начали завозиться стройматериалы и закипела работа. На следующий год День Победы хузангаевцы отмечали в новом клубе.
К тому времени Олегом Мурзиным в основном уже была разработана концепция музея. А доводилась она «до ума» при содействии казанских и чебоксарских специалистов. Активно шел и сбор материалов для будущих экспозиций. В феврале 2002 года при большом стечении гостей из окрестных деревень, а также Казани, Чебоксар, соседних районов в одном из залов клуба открылся музей Петра Хузангая. Здесь воссозданы интерьеры его рабочего кабинета и деревенской избы с портретами поэта и его матери, написанными уроженцем Сихтермы Сергеем Теребиловым. Вдова поэта Вера Кузьмина, народная артистка СССР, РСФСР и Чувашской Республики, увидев все это, сказала: «Наконец-то моя душа спокойна: Петр Петрович вернулся домой». Эти слова словно перекликаются с тем, что когда-то в один из приездов в отчий край написал сам поэт: «Я к землякам пришел в село родное».
Открытие музея изменило привычное течение жизни и Олега - его назначили директором. По-другому, наверное, и быть не могло, ведь столько им лично или при его активнейшем участии было сделано по поиску архивных и иных материалов. К тому же он один немногих местных жителей, когда-то встречавшихся с Петром Хузангаем. За десять лет в музее побывало свыше тридцати тысяч посетителей из самых разных уголков страны. А для жителей чувашских сел Алькеевского района Хузангаево стало центром духовного притяжения. Здесь проводятся всевозможные районные и даже республиканские мероприятия. И не только для чувашей. В зале звучит и русская, и татарская речь. Музей, считает Олег, - не тишина и покой. Музей - такой же развивающийся организм, как и все живое.
Известно, что в Сихтерму с фольклорной экспедицией приезжал основоположник чувашской литературы Константин Иванов, чья поэма «Нарспи», написанная в год рождения Хузангая, служит образцом национальной поэтики. Петр Петрович в своей автобиографии писал: «Меня покорила магия родного слова, мелодия стиха». Посещал Сихтерму Муса Джалиль, когда в довоенные годы некоторое время работал сотрудником политотдельской газеты совхоза «Энергетик». Говорят, что поэты, будучи уже знакомыми, здесь встречались. Известный фольклорист Николай Иванов записывал в этих местах старинные чувашские народные песни. А какая плеяда замечательных педагогов, в том числе выпускников известной на все Поволжье Симбирской чувашской учительской школы, сеяла разумное, доброе, вечное в душах нескольких поколений сихтерминцев! Со временем, возможно, эти факты найдут какое-то отражение в экспозициях музея. Возможно, уже другого музея, потому что Олег надеется, что дошедшее до наших дней деревянное строение, в котором учился Хузангай, не будет пустовать: после соответствующего ремонта в нем можно организовать краеведческий музей не только для села, но и всей округи. Материала для него наберется достаточно, не все еще потеряно.
С ним солидарен и Дмитрий Ярославлев, заглянувший в музей по каким-то делам и присоединившийся к нашему разговору. Ветеран педагогического труда, несмотря на свой почтенный возраст, по-прежнему энергичен, подвижен и в курсе всех происходящих в селе событий. Разговаривать с ним - всегда удовольствие: столько он знает и помнит! Его, конечно же, волнует судьба юного поколения. Будет ли оно так же, как отцы и деды, любить свою родину, преданно и верно служить ей? «Каждый день я размышляю над этим, - говорит он. - И душа порой кровью обливается. Как бы там ни было, материально сегодня живется лучше, а вот духовный, нравственный стержень слабеет, шатким, хлипким каким-то становится. Есть молодые, полные сил молодые люди, а найти себя в этой жизни не могут, часто прикладываются к рюмке. Работу ведь при желании всегда найти можно. Я убежден, все начинается в семье, школе. Именно там закладывается фундамент личности. Не хочу никого хулить, но мне иногда кажется, что учителя сегодня просто стараются давать детям знания, а воспитание ушло на второй план. Вспоминая своих учителей, не перестаю удивляться их мудрости и терпению. Уж какие трудные были военные и послевоенные годы, но они, сами, как говорится, голодные и холодные, умели как-то поддерживать нас. Они были для нас примером, непререкаемым авторитетом».
А еще, считает уважаемый мною ветеран, истинный патриотизм, начинающийся, как известно, с любви к малой родине, могут воспитать только люди, корнями вросшие в эту землю. То есть местные. У приезжих же, хотят они или не хотят, происходит некое раздвоение: физически они тут, а душа - там, где отчий дом. Но как тогда быть с учительницей чувашского языка Натальей Черновой, без которой, попавшей сюда по распределению семнадцать лет назад, невозможно представить приобщение детей к национальной литературе и вообще культуре? Кроме уроков, она ведет кружок культуры и традиций чувашского народа, где дети с удовольствием танцуют, поют, шьют национальные костюмы, играют в старинные чувашские игры… Если у них есть интерес, поддерживаемый к тому же во многих семьях, значит, не все еще, действительно, потеряно и в смысле сохранения родного языка, традиций, обычаев. Хотя лично я сильно сомневаюсь в якобы безграничных возможностях детского мозга и детской психики: вряд ли можно овладевать одинаково успешно и одновременно четырьмя языками - родным, татарским, русским и английским. Но это уже вопрос к ученым, разработчикам учебных программ и методик, чиновникам от образования.
Как и тот, что касается баланса между обучением и воспитанием детей. Если уровень знаний учеников относительно объективно определяется контрольными заданиями, участием во всякого рода предметных олимпиадах, конкурсах, экзаменами, наконец, результаты которых влияют на размер заработной платы учителя, то какие критерии выбрать для оценки воспитательной работы? Тем более, что воспитание многовекторно - и нравственное, и физическое, и трудовое… И его результаты проявляются не сиюмоментно, а порой через годы. Как рассказывает завуч Зинаида Красильникова, всем этим педагогический коллектив, конечно же, занимается. Что-то, наверное, получается не так, как хотелось бы, но дети в большинстве своем хорошие, растут в уважении к старшим, не чураются труда. Главное заключается не в том, чтобы дать им определенную сумму знаний, а в том, чтобы научить их постоянно учиться. И если выпускники, приезжая домой, не обходят школу стороной, то, наверное, она в свое время дала им что-то такое, что имеет значение и по прошествии лет.
У школы есть и земельный участок, своя небольшая ферма, благодаря чему овощами, картофелем, молоком и мясом школьная столовая обеспечена в достатке, а дети получают полноценное питание. Излишки же реализуются населению. На вырученные деньги в прошлом году, например, провели кое-какой ремонт, приобрели фураж для скота. Ничего не попишешь: живем в условиях рынка и действуем по рыночным законам. Помнится, несколько лет назад на самом высоком уровне и самым серьезным образом обсуждали, как сделать так, чтобы каждого школьника обеспечить бесплатным стаканом молока в день. И что же в итоге? На государство надейся, а сам не плошай. Оно еще, видимо, не созрело до понимания того, что, экономя сегодня копейки, завтра может потерять гораздо больше. Все-таки учитель должен учить и воспитывать. Это его предначертание, а не производство продукции и торговля.
Хузангаевцы считают, что его село получило с приходом инвестора. Им выступил здешний уроженец Иван Казанков, возглавляющий крупный агрокомбинат в Марийской республике. Как бизнесмен, он был заинтересован в развитии животноводства, для чего в большом количестве нужно зерно, а как человек, не порвавший со своими крестьянскими корнями и с болью наблюдавший за пустовавшими полями, страстно желал возродить их к новой жизни. Того же желали и земляки. Найдя понимание и поддержку у них и у районного руководства, горячо взялся за дело. За прошедшие десять лет солидные деньги вложены в развитие материально-технической базы сельхозкооператива. Сегодня полторы сотни селян обеспечены постоянной работой и приличной по местным меркам заработной платой. Они занимаются выращиванием зерновых, технических и других культур, производят крупы нескольких наименований, муку, подсолнечное масло. Не забывается и социальная, духовная сторона жизни.
Жители многих сел хотели бы, наверное, заполучить такого инвестора, который вполне удачно сочетает интересы бизнеса и выполнение своего сыновнего долга перед землей, на которой появился на свет и сделал первые робкие шаги. Но сел много, а желающие протянуть им руку помощи, к сожалению, в явном дефиците. А тут такое привалило!
Земляки готовы были носить Ивана Казанкова чуть ли не на руках. Однако 2004 год расколол село надвое. Инвестор предложил вернуть ему прежнее название. И в этом был свой резон: поэт родился все-таки в Сихтерме, а не в Хузангаеве, и было бы справедливее сохранить исторический топоним для потомков. Бурная дискуссия развернулась и на сессии республиканского парламента. Компромисс помог найти Минтимер Шаймиев, предложив соединить старое и существующее названия. Вариант «Сиктерме-Хузангаево» удовлетворил и жителей села, и депутатов. К нему привыкли, хотя в разговорах по-прежнему можно услышать и «Сихтерма», и «Хузангаево»…
Старая поговорка «Кто поплачет над снопом, тот смеется за столом» достаточно полно отражает суть и сегодняшних сельских забот. Их хоть отбавляй, особенно с весны по позднюю осень, - и у тех, кто трудится на производстве, и у тех, кто занят на личных подворьях. Отсюда и достаток в домах. Сихтерминцы (назову их по-старому) не чувствуют себя обделенными достижениями цивилизации и воспринимают это как само собой разумеющееся.
В этой связи не могу не упомянуть о встрече Фердината Давлетшина с сельскими жителями, свидетелем которой я стал за несколько дней до недавних президентских выборов. Иван Казанков обратился к сихтерминцам с просьбой поддержать кандидата от КПРФ. Ничего удивительного в этом нет. Но сихтерминцы поняли так, что если они поступят иначе, то рассчитывать на дальнейшую помощь со стороны инвестора не придется, ведь им для них сделано так много…
- Никто не оспоряет этого факта, - выслушав собравшихся, сказал глава района. – Сделано, действительно, много. Но разве только одним Иваном Ивановичем? А сколько средств вложено государством! Только на асфальтированные дороги к вашему и соседним селам потрачено пятьсот миллионов рублей. Построена прекрасная школа. В новую врачебную амбулаторию уже завезено оборудование. По ипотеке выросла целая улица новых благоустроенных домов. По программе «Чистая вода» запланирована замена водопровода. Почему об этом не говорите? За кого голосовать - это ваше решение. Но давайте на вещи смотреть объективно. А поссорить меня с Иваном Ивановичем не удастся. Мы все равно будет работать сообща, в ваших же интересах. Здесь ваш дом, ваша земля, и вам их обихаживать.
…В памяти всплыли хузангаевские строки: «Сиктерминцы! Сиктерме! Вечно шутки на уме». Он имел в виду, что его земляки даже в дни тяжелейших испытаний не теряли оптимизма и чувства юмора. Эти качества не утеряны и поныне. Но бывают ситуации, из которых только шутками не выберешься. Тут нужны серьезные размышления и продуманные решения. Когда писался этот материал, мне сообщили: Зюганову отдали предпочтение сорок пять процентов сихтерминских избирателей, Путину - пятьдесят два процента. В сельхозкоопеативе вовсю готовятся к весенним полевым работам…
Последнее обновление: 9 февраля 2021 г., 21:34